Памяти М. В. Горелика посвящается.
Основные принципы реконструкции как научного метода были сформулированы в нашей стране давно, в том числе и нами (изложены они, в общих чертах и, в частности, в применении к музейному делу, в сборнике ГИМа от 2006г «Научные реконструкции в современной экспозиционной и образовательной деятельности музеев»). Повторюсь вкратце, т.к., прежде чем вести о чем–либо речь, необходимо договориться о терминах. Реконструкция – это научный метод, позволяющий, при сопоставлении ряда данных (археологических находок, письменных, изобразительных и прочих источников, научных трудов и т.д.), восстановить, с определенной долей достоверности, утраченный объект материального или нематериального культурного наследия. Каким образом это будет сделано – зависит от поставленной исследователем задачи. Это необходимо в тех случаях, когда исторические источники неполно или фрагментарно дают представление об интересующем нас вопросе, когда данных явно недостаточно для решения основной познавательной задачи. Помимо этого, сам исторический источник может быть поврежденным и искажен последующими переделками. Такой источник нуждается, в свою очередь, в предварительной реконструкции, и только после этого в состоянии использоваться в качестве средства восстановления информации о прошлом. Реконструкция может осуществляться как на эмпирическом, так и на теоретическом уровнях исторического исследования . Попытки использования различных экспериментальных методов в истории, археологии и этнографии имеют давнюю традицию. Считается, что в рамках исторической науки впервые к методу реконструкции и эксперимента обратился немецкий ученый Андреас Альберт Роде (1682-1724.), изготовивший и испытавший копию кремневого топора, и его соотечественник Якоб фон Меллент (1659-1743), занимавшийся реконструкцией древней керамики Северной Германии. В 1874г. во время археологической конференции в Копенгагене была продемонстрирована деревянная постройка, срубленная при помощи каменных орудий. Новый мощный импульс к развитию экспериментальная археология получает в 50-е годы в СССР, где в рамках школы выдающегося ленинградского археолога С.А.Семенова разрабатываются новые методы научных исследований. Возникает принципиально новая форма археологического эксперимента, сочетающая в себе достижения всей системы исторических наук. Техника и методика реконструкции значительно усложнились, исследования приобрели комплексный характер, участники экспериментов стали использовать в том числе и методику «погружения» в историческую эпоху.
Взрыв стихийного интереса к экспериментальным методам исторических исследований по всему миру был тесно связан с именем отважного норвежского исследователя, путешественника и популяризатора науки Тура Хейердала, совершившего сенсационную экспедицию на бальсовом плоту "Кон-Тики" в 1947г. Он был построен на основании старинных испанских описаний плотов инков. Суть реконструкции и экспериментальной археологии состоит в применении реконструированных вещей на практике - по их прямому назначению. В результате такого применения вскрываются допущенные ошибки и недочеты, многие из которых просто невозможно было бы выявить при анализе источников и умозрительном теоретизировании. Экспериментальная археология показывает, что в истории, как и в других науках, практика является критерием истины.
При этом возникает целый ряд объективных проблем, встающих перед экспериментатором. Например, никогда нельзя быть точно уверенным, что наши предки поступали в точности так, как ведет себя участник эксперимента, или же различные копии древних орудий труда, одежды, оружия абсолютно соответствуют своим прототипам. Эти, а также ряд других причин, значительно осложняют работу экспериментатора и ставят под вопрос результаты опытов. Тем не менее данный метод не раз приходил на помощь исследователям, часто оказываясь единственным путем разрешения наиболее сложных и спорных вопросов, возникающих в процессе работы.
Существует огромное разнообразие вариантов реконструкции. Например, если необходимо восстановить внешний вид предмета, то это может быть рисунок или муляж, который можно будет с полным основанием выставить в музее. Если же ставится задача восстановить рабочие свойства предмета – скажем, того же доспеха – то вы должны добиться именно восстановления работоспособности вашей модели – согласно описаниям в источниках. И тогда технологический процесс её изготовления совершенно не важен. Ставите задачу воссоздания древней технологии изготовления такого защитного снаряжения, - уж будьте любезны соблюдать все этапы, методы, использовать соответствующие инструменты и материалы. Таким образом, в начале работы должна быть сформулирована ясная задача: на какой вопрос должна ответить эта работа?
Если же некто гордится тем, что его рубашка « а-ля рюс» или «евро…» сшита вручную, крашена крапивой в проточном ручье при определенной фазе луны и только поэтому все это – вау и супер, то этот некто не реконструктор (в изначальном смысле этого слова, а не в том, какой это слово приобрело, увы, сегодня – сейчас это все больше граничит с игрой). Поскольку никакую научно сформулированную задачу его действия не решают.
Итак, реконструкция - это научный, интегральный метод, направленный на целостное воссоздание картины прошлого по его фрагментам, сохранившимся в исторических источниках, а также в результатах предшествующих исторических событий.. В отличие от игры – типа осмысленной непродуктивной деятельности, где мотив лежит не в ее результате, а в самом процессе. Реконструкция не является порождением исключительных творческих способностей и фантазии исследователя, но детерминируется объективными закономерностями. Если в первом случае для реконструкции военных рыцарских умений нам потребен настоящий ,специально подготовленный конь, доспех, приближенный к оригиналу в своих рабочих качествах, годы тренировок, человек, умеющий всем этим пользоваться… и который (с приобретением навыков и опыта) с полным правом может именовать себя «рыцарем»( тяжеловооруженным всадником) «по факту применения», то во втором случае достаточно набора неких символов, уместных для игры и не претендующих на высокий уровень серьезности .Человек там может называть себя королем, капитаном или банкиром - при этом ему совершенно не нужно для этого обладать королевством ,кораблем или банком или что- либо понимать в их управлении. В основе реконструкции лежит строго определенный функционал – умение рыцаря управлять конем и своими людьми, матроса – принимать участие в управлении судном, пекаря – печь пирожки, мастера- доспешника (платтнера или кольчужника) – сделать достоверное и работающее защитное снаряжение, слуги – рубить дрова, разделывать дичь, снаряжать повозку и т.д... Любое отхождение от этого функционала граничит либо с фарсом, либо с травмой, либо – с ролевой игрой. Что сказать о человеке в костюме всадника, боящемся лошадей? Для ролевой игры это нормально – там можно и швабру оседлать… Неумеха матрос - утопит весло и корабль будет неуправляем. Корявый слуга забрызгает дорогих гостей жиром от дичи или рубанет топором вместо дров – себе по ноге… Бездарь-доспешник сделает нечто невразумительное и в ответ на претензии со стороны пользователя заявит о недоработанном техническом задании или будет с пеной у рта доказывать свою «версию», о пользовании которой имеет ни малейшего понятия. Не смейтесь, это все реальные примеры из жизни, и это еще цветочки. Ягодки начинаются там, где вместо реального функционала идет подмена этого самого функционала. Здесь пираты занимаются пешими походами по суше, русские дружинники сражаются в пеших построениях на бугуртах, кочевники делают все что угодно, только не связанное с верховыми животными, а «грозные разбойники» пекут пирожки!Какие ответы и на какие вопросы мы можем при этом получить?! Вспоминается старый анекдот, где говорилось , что если тому когда-нибудь взбредет в голову назваться «ловцом жемчуга», то помимо того, что надо будет надеть резиновую шапочку , придется понырять за жемчугом.
В наш «продвинутый» 21 век, отмеченный в России повальным дилетантизмом в большинстве наук и ремесел, парад нелепостей на этом не заканчивается, и вот уже пекарь с портным наперебой начинают рассуждать о средневековых доспехах и учить воевать рыцарей !!! Как не вспомнить врачей и пилотов гражданской авиации с купленными дипломами?!
Но не будем об этом … Давайте лучше о реконструкции. Что же первичнее - «вещь» или «умение»? Почему-то реконструкцией принято называть сам материальный объект, хотя логичнее - процесс его воссоздания. Материальная вещь – такой же продукт реконструкции, как и умение управлять средневековым речным кораблем… В конечном итоге абсурд доходит до того, то реконструктором порой называют владельца большого количества этих продуктов реконструкции, а не людей, их создающих. Мы уже выяснили, что люди даже не всегда умеют пользоваться этими предметами, что в результате роднит их скорее с коллекционерами или старьевщиками, которые продают, в конечном итоге, накопленное годами на блошином рынке. Потому что без функционала вся материальная реконструкция - вещь в себе, которую возможно выставлять в музеях или экспонировать любым другим образом, кроме как надевать на себя людям, не имеющим ничего общего с реальным применением этих вещей.
Метод « погружения» актуален к месту, для исследования огромного количества средневековых умений большинство этого исторического «антуража» и вовсе не обязательно. Так, совершенно ни к чему исторический костюм для изучения работы каменщика. Для умения арбалетчика не обязательна сложная реконструкция биокомпозитной дуги. А для основ фехтования зачастую достаточно даже «модели» средневекового оружия из современных материалов… Важным, например, является умение пользоваться лестницей на штурме. Нести ее, устанавливать, лезть по ней в броне со щитом и оружием, умение не дать её спихнуть..и умение спихивать..а материал лестницы - вторичен (т.к. бывали почти любые).
Фундаментальной характеристикой исторического исследования является постановка вопросов. Подлинно научное историческое исследование противостоит рассказыванию легенд и "истории ножниц и клея", которая конструируется с помощью отбора и комбинирования свидетельств различных авторитетов. Историк, взявший за основу метод "ножниц и клея", собирал свидетельства, устные или письменные, исходя из своей оценки их достоверности, и соединял их воедино для публикации. Научное же историческое исследование, по мнению Коллингвуда, начинается с постановки вопросов, причем таких вопросов, ответы на которые мы еще не знаем.
И все это будет реконструкция - с материальным результатом или приобретенным умением и знанием. Там, где происходит подмена необходимого и достаточного функционала на вымышленный, где в модное слово «концепт мероприятия» вторгается привнесенная организаторами «легенда», способная, по их мнению, прикрыть весь фарс и несоответствие реалиям историческим, начинаются ролевые игры . Хорошо, когда на «высадке шведов» есть и вода по пояс, и корабли, а на штурме крепости - и лестницы, и стены, и огонь, и требюше… А «рейд струтеров», пешком, без лошадей, лодок и даже худо-бедно повозки в лесу «по легенде игры»… ну сами понимаете…
Но все это касается скорее людей, давно потерявших первоначальный смысл и цель, делающих то… и так, как это ныне модно в «движухе» ( пардон за непарламентскую лексику) – т.е. в субкультуре псевдосредневековой « реальности», сложившейся в результате сращивания реконструкторов средневековья и толкинистов - ныне именуемых «участниками ролевых игр» ( да простят меня профессиональные психологи, этот термин так же «позаимствован» у них, как и термин «реконструкция» - у историков и представителей других наук, где этот метод используется, и так же не имеет ничего общего с первоначальным смыслом).
Как одна из тех, кто начал заниматься этим в далеком 1992 году, тех, кто питал надежды, что наше дело станет (как и должно) вспомогательным научным направление, могу сказать – это сращивание началось еще в 90-е годы, и, поскольку все это было категорически непродуктивным для научного мышления, то мы в конце 90-х перестали обращать внимание на т.н. «движение», и сконцентрировали усилия на практической реконструкции военных навыков средневековья ( того самого функционала и тесно связанной со всем этим культурой невоенного быта).Что позволило добиться значительных успехов.
Сегодня мы можем быть довольны результатами своей работы…однако нас очень беспокоит, когда реальность псевдоисторическая выдаётся за истину в последней инстанции. Вот этого бы не надо… Однако грань тонка, и только добросовестность исследователя порукой тому, что реконструктор не скатится в «живую историю» местного розлива» (точнее, в псевдоисторический кич – есть ведь и качественная «живая история»…) или, путем нагромождения бесконечных условностей и допущений, не превратит действительно серьёзную научную работу в ролевую игру .
…Всё в нашей стране выходит, увы, криво – начавшийся «снизу» ещё в 80-е годы пылкий, искренний интерес к изучению подробностей быта и военного дела средневековья наткнулся на прохладный скепсис большинства представителей науки, никогда не задумывавшихся о значении этих подробностей для глобального понимания культуры эпохи средневековья. Можно привести пример: широко известна аксиома – средневековый кузнец ковал предметы вооружения из криц (рыхлый ком размягченного губчатого железа в смеси с шлаком и частицами несгоревшего угля, образующийся при плавке железной руды в условиях низких температур (до 1300 °С). Также крицу называют сыродутным железом). Но при практическом эксперименте, осуществленном талантливым кузнецом В.И. Басовым, подробно описанным в книге «Очерки по истории древней железообработки в Восточной Европе» (М., 1998 г.), исследователь столкнулся с очень серьёзными проблемами, показавшими наглядно, что кроме того факта, что железо ковалось из крицы, необходимо знать ещё массу подробностей - как именно это делалось, без чего результат практически недостижим. И так во всем остальном. Известно, что рыцарская конница « сметала врага» - но на вопрос, как именно, мы слышали невнятные разговоры о построении «свиньёй», о «непробиваемых» доспехах и «всеразрубающем мече»…Всё это при малейшей попытке практического воспроизведения рассыпалось в прах уже на первых этапах. Любой нормальный человек, взявший в руки настоящий средневековый меч( а не те ломы весом в 3 и более кг, которые делались в угоду этим легендарным данным и которые до сих пор несложно найти по всей России), сразу же понимал, что никакой доспех этот предмет разрубить просто не в состоянии. Начинала зиять откровенная брешь в знаниях и способностях что-либо объяснить.
У многих представителей науки этот факт вызывал раздражение. Метод постоянно сталкивался со скептическим отношением .Что говорить, если даже признанный в научной среде «первопроходец» этой темы, Михаил Викторович Горелик, не нашел лучшего места для апробации реконструированных им образцов вооружения, чем кино… Кроме того, судьбой было уготовано, чтобы все это происходило в голодные и холодные 90-е…В результате то, что могло бы стать связующим звеном между археологической и теоретической ветвями исторической науки, то, что могло помочь ответить на массу вопросов, ушло в леса и подвалы.. «На коленке» делали кто что мог, кто как понимал, сталкивались с неудачами, разочарованием…сколько талантливых людей сгинуло от алкоголизма и невостребованности, говорить не станем. Поверьте - много. Не имея отклика «сверху», поток интереса замкнулся сам на себе, отгородился от внешнего мира, превратившись в субкультурное движение, чётко отделяющее себя от всего остального общества так называемых «цивилов», живущего по своим внутренним правилам и законам, дружно набрасывающееся на любого «инакомыслящего». Всё это крайне печально. Причем стоит отметить, что, в отличие от десятков талантливых энтузиастов, которые начинали когда-то, часто в одиночку, и были «раскиданы» по разным городам и весям - около ста человек на весь СССР! - с момента утраты первоначального смысла и перехода большинства участников на уровень «хобби» (отдыха от основного вида деятельности) , в их среде произошел неожиданный количественный взрыв – сейчас людей, называющих себя реконструкторами, по СНГ может набраться десятки тысяч. Вдобавок ко всему этому, многие профессиональные историки вдруг «проснулись» и, решив сменить гнев на милость, ринулись в объятия…нет, конечно, не этих талантливых энтузиастов, стремящихся исповедовать строго научные принципы в работе, а разного рода шарлатанов (о чем М.В. Горелик с горечью отмечал в своем докладе «Древний воин в современном музее» в ГИМе ещё в 2006 году) в результате чего в науку стали проникать и откровенно лженаучные взгляды, и кич, а порой – дилетантский подход, что, конечно, еще дальше отодвигает нас всех от постижения реалий прошлого…
Почему-то у западных коллег все происходит гораздо разумнее и логичнее – можно привести в пример поляков, которые начали с веревочных кольчуг, в 1998 году на юбилее Киева смотрели на нас с восхищением и говорили, что подобное у них можно увидеть только в музеях, и которые, взявшись за дело гораздо позже, но последовательней, догнали и перегнали нас, вечно едущих «на одном колесе». И вот уже отечественные энтузиасты с восхищением смотрят на коллег из Польши и за величайшее счастье считают выезд на «Грюнвальд». Повторилась история множества изобретений и начинаний, появившихся именно у нас, но сгнивших на корню из-за отсутствия поддержки и признания…В целом положение реконструкции у нас в стране аналогично профессии каскадера в СССР , которая была постоянно востребована, но официально как бы не существовала…
Тем не менее, при всех возражениях и оговорках, эксперимент и реконструкция продолжают развиваться как методы исторического исследования, помогая получать новые данные, расширяющие наши представления о прошлом. Кое-что у нас еще пока эксклюзивно. В том числе это касается изучения военно-прикладной практики. Например, подготовка военной лошади, изучение и восстановление фехтовального искусства средневековья – без адаптации к современным условностям! - все это пока у нас существует. И дай нам бог не потерять хотя бы это. Ведь по-прежнему пробелы в понимании подробностей и нюансов применения зачастую полностью обесценивают наличие самих предметов. Наличие меча и доспеха не поможет понять, как все это применялось, без определенных знаний и навыков, так же как и наличие фартука не делает человека талантливым ремесленником. От гитары будет мало толку, если не подозревать, что она не ударный инструмент…
Р. Попов (г. Воронеж), И. Максимова (г. Белгород). |